Воспоминания
Владимира Ивановича Каширина
Часть 4
Посадка Жеребцова
К новому месту назначения, г-н Озёрное, я прибыл 29 августа 1986 года. Немного пораньше срока, с таким расчётом, чтобы обустроиться перед выходом на службу.
Рано утром иду в сторону службы. Возле лётной столовой встречаю знакомых. Узнаю, что экипаж Жеребцова, моего однокашника по училищу, сел без шасси. Он выпускник 1974г.
к-н Жеребцов Владимир Иванович, КК Ту-22
Добираюсь до ВПП. Картина – самолёт на полосе лежит. Под левую и правую плоскости уже подложены были резиновые подушки. Самолёт готовят к эвакуации с полосы.
Картина неприятная. В полку обстановка нехорошая – происшествие.
Все члены экипажа живы. Слава Богу!
А у меня в голове до сих пор не укладывается - как он мог так сесть! Сесть с убранными шасси! Одно дело, когда неисправность, отчего-то они не выпускаются – это один вопрос. Но тут!
Это было в районе двух часов ночи, может быть, спать хотелось. Но, ведь экипаж, при полёте по кругу, несколько раз проверяет выпущенное состояние шасси. От количества напоминаний об этом можно было проснуться:
1.Проходит траверз полосы и командир экипажа докладывает:
- Траверз. Экипаж, приготовиться к выпуску шасси.
Далее – скорость 480, давление 210, убедился, что у него лампочки горят – Шасси выпускаю.
Ставит кран шасси на выпуск. В это время при нормальном полёте слышен характерный шум, колебания самолёта, посторонние звуки. Идёт процесс выпуска шасси. Весь экипаж контролирует и ощущает тоже самое. Так он прошёл, доложил.
2. Потом подходит к 4-му развороту. На 4-м докладывает:
- Я, такой-то, на четвёртом, шасси выпущены, с посадкой.
РП ему подтверждает:
- С посадкой.
3. Далее он идёт со снижением, по глиссаде, выпускает закрылки:
- Дальность 18 (км), закрылки -20.
Здесь есть особенность. Если выдерживать нормальный режим на посадке, то с убранными шасси скорость-то другая и обороты другие. Сопротивления-то нет!
4. Подходит дальний привод, докладывает:
- Я, такой-то, шасси, механизация выпущены. Посадку?
РП ему разрешает:
- Посадку разрешаю.
Несмотря на эти проверки и собственные доклады, он производит посадку на нормальном самолёте с убранными шасси.
Я не знаю, где был помощник РП? Он, наверное, не успел среагировать на это, если бы увидел. Ночь, свет посадочных фар!
Конечно, после него было в полку много шуму, разговоров, комиссий всяких, разбирательств.
Самолёт впоследствии списали. Жеребцова от полётов сначала отстранили, а потом, списали с лётной работы.
Факт неприятный для всех.
Так начался мой первый служебный день в гарнизоне Озёрное!
Интересный коньяк
Как положено, представился командиру полка. Затем меня представили на построении всему личному составу полка. И я начал готовиться к полётам.
Ещё в академии для себя поставил задачу – сентябрь, октябрь, ноябрь, декабрь – за эти четыре месяца восстановиться в лётной работе и выполнить программу подготовки по первому классу. Чтобы подтвердить первый класс и получить денежное вознаграждение, которое положено лётному составу.
В типовом случае такая задача ставится на год. В неё входит 12 маршрутных полётов, из них четыре ночью, минимум 60 часов налёта, 4 посадки при минимуме погоды, из них две ночью.
Это огромная программа. А я пришёл ещё не восстановленный.
Ну что же. Глаза боятся, руки делают! Знания были твёрдые. Прошёл по инженерам дивизии, сдал все зачёты по знанию АТ. Заместителю командира дивизии, п-ку Балашову, сдал все вопросы, касающиеся Инструкции лётному экипажу - ИЛЭ, аэродинамики и т.д., что положено для получения допуска к полётам. Теоретически был допущен к полётам.
Полетал на тренажёре. Попробовал – помню, не забыл.
Виктор Иванович Балашов выполнял со мной два полёта. Перед началом он поинтересовался:
- Ты себя как, лётчик, чувствуешь?
- Да, вроде бы ничего!
- Ну, давай, повнимательнее.
Мы с ним сделали два контрольных полёта на спарке, дальше по программе. Я слетал нормально. И начал восстановление.
Проверки все выполнил. Приступил к нормальным тренировочным полётам. В то время м-р Суздалев, был командиром второй АЭ, а Сергей Михайлович Соколов уже выполнял обязанности командира 3 АЭ, майор. Я им говорю, что налетаю на первый класс и сдам нормативы.
- Нет, этого не может быть. Сейчас осень. У нас туманы черноморские, выдвигаются циклоны.
Так или примерно так они утверждали, что я не смогу подтвердить первый класс. Через непродолжительное время, когда я уже много полетал, мы с ними поспорили на коньяк. Они дают мне расписки. Я тоже подписал и положил их расписку в карман лётной куртки. С ней я и продолжал летать.
В конце года стоял минимум погоды. Мне оставалось налетать совсем немного. Подходит последняя лётная смена в году. 26 декабря 1986г.
Командир полка, Рыжаков А.А., руководил полётами.
Погода неустойчивая, туман и низкая облачность. Решили полетать на спарках. Вот, я сделал очередной полёт и мне остаётся около 12 минут до шестидесяти часов налёта. А Суздалев и Соколов сидят на КДП, у хронометражиста рядом, чтобы мне, не дай Бог, не дорисовали хоть одну минуту!
Вот такой был с их стороны контроль.
И вот, сажусь на спарку с моим однокашником Васильевым, командиром 1 АЭ, чтобы дать ему контрольный полёт. Запускаем. И тут дают команду отбой.
Что такое? Выскакиваю из спарки, нахожу машину. Приезжаю на КДП, к Рыжакову:
- Александр Анатольевич, в чём дело?
- Погода неустойчивая. Остался один запасной, второй закрылся. На носу новый год. Зачем нам это нужно?
- Командир, дай мне на спарке сделать разведку погоды. Я один с Васильевым слетаю. Если что не так, закроем полёты.
Еле его уговорил. Бегом на спарку. Васильева оставлял в самолёте. Машу ему рукой – запускай! Он уже запрашивает запуск.
Прыгаю в кресло. Меня поднимают. Двигатели уже запущены:
- Выруливаем!
Он выруливает. Про себя думаю, не дай Бог сейчас поступит команда «ОТБОЙ»!
Но дают. И предварительный, и исполнительный.
- Взлёт!
- Взлёт разрешаю.
Взлетаем. Только оторвались, думаю про тот вопрос:
- Всё!
А облачность низкая была, 100 метров. Ушли в облака. Как потом говорил Рыжаков, он подумал:
- Зачем я ему разрешил?
Он увидел, что облачность такая низкая.
Мы заходим на посадку. Я докладываю:
- На четвёртом, шасси выпущены, с посадкой – с проходом.
- Рассчитывай с посадкой.
А я думаю, сколько же минут мы в воздухе? Интересно.
Проходим дальний. Докладываю:
- Проходим дальний, шасси выпущены. С проходом.
- … тишина …
Проходим ближний, 100 метров, чуть ниже. Выходим из облачности над полосой и уходим на первый разворот. В таких ситуациях никакие команды не подают. Только внимательно смотрят.
Мы с Васильевым делаем заход на посадку. В принципе, всё нормально. Условия жёсткие. Мы летали хорошо. Вышли после ближнего под облака прямо на торец полосы, убрали обороты, сели.
Приехал на КДП.
Рыжаков:
- Ну, ты даёшь, тов. Каширин!
- Александр Анатольевич, всё нормально. Ну, погодка ухудшилась. Теперь можно закрыть полёты.
И вот эти два комэски, Суздалев и Соколов, сидевшие на КДП, подходят ко мне и протягивают руки:
- Поздравляем!
Вот такой интересный коньяк получился!
Мне удалось подтвердить квалификацию лётчика первого класса после таких длительных перерывов всего за четыре месяца! Вспоминаю с чувством особой гордости.
Чернобыль
В 1986 году произошла Чернобыльская авария. Её эпицентр находился в 120 км от Озёрного.
На аэродроме уровень радиации зашкаливал.
Когда я только приехал и начал летать, силы ещё были свежие. Но уже через месяц стала сказываться радиация. Так было тяжко!
Домой придешь - ложишься. Сил никаких нет. Слабость.
Взлетаешь в воздух на маршрут, набираешь высоту выше 9000м, ощущение такое, что сейчас сознание потеряю, выключусь. Это было ужасно.
Сколько раз замеряли уровень радиации пыли на дорогах! Дети у меня после школы сразу ложились на диван. Были очень слабые.
Уровень радиации в самолётах тоже зашкаливал. И вот в таких условиях повышенной радиационной опасности приходилось летать не только мне, но и всему лётному составу.
Несколько выручала баня. В субботу пойдём, попаримся. По соточке выпьем и чувствовалось, что немного снимает слабость. В воскресенье отлежишься и опять тоже самое.
Помню, приехал после Озёрного в отпуск, в Тамбов. Прекрасный климат. У меня было ощущение, что я заново родился. Прилив сил! Вот там я понял, что такое радиация.
Тем не менее, весь лётный и технический состав в таких условиях работал. Выполняли свои задания. Никто из вышестоящих полёты не остановил. Видимо, руководство не было готовым к таким ситуациям.
Помню, на следующий, 1987 год, радиация несколько спала. Приехали на стажировку студенты МИФИ. Они привезли с собой датчики, замерили и подняли большой шум. Из Москвы пришёл приказ о прекращении стажировки в таких условиях. Они уехали.
А личный состав 341 тбап продолжать жить и работать в таких условиях. Ведомство другое!
Вот так нам давалась воинская служба. Мы честно выполняли свой долг.
Начальник лётно-методической, физической, а также СВС
Кому живётся весело,
Вольготно в ВВС?
Начальнику физической,
Начальнику химической,
А также ПДС...
(Почти Некрасов Н.А.)
Я отвечал в полку за лётно-методическую работу. Ей уделял много внимания. С л/с 341 полка был в постоянном общении во всех условиях жизни и службы. На аэродроме, на занятиях и в воздухе.
Это замечательные люди. Очень хороший коллектив. В течение 3 лет моей службы заместителем командира полка убеждался в этом постоянно. До сих пор встречаемся с ветеранами полка. Они меня постоянно приглашают на встречи.
На одной такой встрече подарил им с добрыми пожеланиями самолётный бак для СВС и подписал его.
Этот бак мне передал командир Базы ликвидации АТ из Энгельса, Владимир Иванович Курганников. Теперь этот символ, сохранившийся в единственном экземпляре, хранится у ветеранов 341 полка.
В полку я активно взялся за физподготовку. По Уставу внутренней службы ответственность за эту сторону жизни воинских коллективов лежит на заместителе командира. Многие ворчали, не хотели идти на стадион. Тогда я этот народ построил, вышел перед строем.
У меня был 1й разряд по гимнастике. Показал некоторые упражнения на брусьях, перекладине. Рядом стоял лопинг. Некоторые меня подзадоривали показать класс. В академии я не раз подтверждал свой первый разряд на этом снаряде.
Отступать нельзя. Я подошёл к нему. Как указано в требованиях по физподготовке лётного состава сделал на нём 10 оборотов назад и 10 оборотов вперёд. На время. Вопросы у людей отпали. Деваться некуда!
Ворчать продолжали, но зашевелились. Понемногу физподготовку мы подтянули. До сих пор мне эти занятия поминают.
Баня и веники
Под самый конец моей службы в Озёрном возникла идея построить баню в Заречанах. Люди горели этим делом. Нашли материалы, строителей, помогали сами. Мы её построили!
Правда, попариться мне не пришлось. В память о той стройке и обо мне ребята сделали веник из колючей проволоки и повесили в парилке.
Через несколько лет мы были в Озёрном, на сборах командиров полков. Нас привезли в Заречаны. Я зашёл в парилку и убедился, что веник по-прежнему на месте. Какова его дальнейшая судьба, не знаю.
Чёрное море и Ту-22
В Озёрном приходилось много летать и учиться. Такова наша лётная работа. От неё никуда не уйдёшь!
Вспоминаются учения совместно с Черноморским флотом. Была поздняя осень 1987 года.
Погода на пределе. На аэродроме ещё терпимо. Я был ведущий группы. Стояла задача отыскать группу кораблей ЧФ. Мы вышли в море.
Мой штурман, Владимир Фёдорович Ежов, молодой толковый парень. Классный штурман, приятно было с ним летать. Оператором летал м-р Валера Неверов, начальник РЭБ полка. В составе этого экипажа мы вели группу полка.
В пределах нейтральных вод у побережья Турции надо было поэтапно снизиться с 10 000 под облака и выполнить поиск. До сих пор помню эти неприятные чувства. Ночью, темно. До 1000м ещё ничего. А когда снижаешься до 400, 300, 200м и ещё ниже, а полёт продолжается в облаках, а ты ещё не вышел! Приборы показывают, радиовысотомер работает нормально, дают свои значения высоты, но чувство тревоги, опасности держит в напряжении.
Наконец, на ста метрах выскакиваем под облака и попадаем прямо на эту группу. До них дистанция не более километра. Когда увидел их огни, что-то ёкнуло. Всё, врезались!
Взяли себя в руки, успокоились, прошли точно над кораблями.
Далее, обратный маршрут - в район Крыма и на свой аэродром. Когда над Крымом набирали высоту, примерно 10 – 11 тыс. м, попали в сильнейшую тряску. Самолёт стало бросать и трясануло так, что у меня в воздухе вывалились шасси! На 10 000! Я такого никогда не слышал и не знал, что такое возможно!
Что делать? Действовать надо быстро. Кран шасси ставлю на уборку, красные лампочки загорелись. Шасси убраны. Ставлю кран нейтрально, а они обратно вываливаются!
Ни в одном особом случае это не описано. Подумал и поставил кран на уборку снова. Лампочки горят. Оставил кран шасси в положении на уборку. Шасси держались в убранном положении давлением 210 атм в г/с, пока мы не пришли на аэродром.
Предугадать работу системы выпуска шасси с уверенностью не мог. Но шасси выпустились, и мы нормально сели. Вместе с ИТС осмотрели шасси. На первый взгляд, повреждений не обнаружили.
В каком-то смысле нам «повезло». На высоте полёта 10 – 11 тыс. м приборная скорость была не очень высокая – 500-550км/час. Это хорошо. Потому, что все мои манипуляции с шасси происходили в пределах допуска по скорости.
Неприятных ощущений эта ситуация принесла много.
Водитель штурмана!
В конце 1986 года состоялось планирование и составление боевого расчёта на следующий год. Командир полка настоял включить в мой экипаж штурмана, п/п-ка Филоненко, заместителя командира по политчасти. Его уровень подготовки был никакой.
До Озёрного он летал на Ту-16. Летать с ним надо было с самого нуля. Такой работой заниматься не хотелось. Но деваться некуда. Надо.
Нельзя подрывать авторитет должности. Когда замполит на хорошем счету и может всегда общаться с л/с, это важно.
В районе аэродрома было проще летать, выполнять полёты по кругу, в зону. Можно было без шторки сделать полёт. Всё прошло нормально.
Потом начали летать на маршрут. Конечно, отсутствие опыта и навыков сказывались в его работе. Я ухитрялся действовать таким образом. При полёте на маршрут ставил впереди себя в боевом порядке опытный экипаж комэсок или замов комэсок. Такой экипаж, где был уверенный штурман.
Взлетал, потом пристраивался на интервал секунд 15-30 и держал его в поле зрения.
Валерий Сергеевич мог дать команду:
- Влево, 10.
Я доворачиваю. Смотрю, уклоняемся. Думаю: «нет, достаточно.»
Раз и потихоньку-потихоньку возвращаюсь на линию пути.
Иногда он это замечал:
- Ты что, командир?
- Валерий Сергеевич, всё нормально, идём хорошо. Я всё вижу.
Таким образом, мы прошли с ним программу подготовки штурмана на самолёте Ту-22. Он был доволен, а я рад, что наш замполит стал настоящим штурманом. На уровне других.
Лучший самолёт в мире
В Липецке проводились сборы командиров и заместителей командиров полков.
Я приехал заблаговременно. Давно не был у родителей, на Тамбовщине. В гостинице оставил вещи. Дежурную попросил, чтобы она подселила ко мне некурящего соседа.
В воскресенье возвращаюсь обратно. Смотрю, на моей кровати записка:
- Хрен тебе, а не курящий!
И что-то ещё в таком духе, неразборчиво ...
- Ну, ничего себе сосед мне попался!
А это приехал командир полка из Германии, п/п-к Булыгин Сергей Кузьмич. Он летал на Су-24. Весёлый, разбитной мужик. Денег много. Дойчмарки… Ему хотелось оторваться, по ресторанам пройтись. И в этот вечер он был там.
Когда я прибыл в первый день с вещами, ещё перед поездкой к родителям, то в шкафу оставил 20-ти литровую закрытую канистру со шпагой в парашютной сумке.
Часа в 2 или 3 ночи дверь с шумом распахивается и в комнату врывается Сергей Кузьмич. Н и к а к о й.
Знакомились мы так.
Утро, пора подыматься. У него трубы горят:
- Слушай, у тебя есть что-нибудь?
- Ну вон там, в шкафу. Возьми.
Он открывает шкаф, видит парашютную сумку. А что в ней не знает:
- Где? Я ничего не вижу.
- Вон, в сумке.
Открывает, увидел, обрадовался! Наливает рюмку. Выпил:
- Ну, ты, парень молодец! Ты только никому не говори. Иначе, быстро всё выпьют.
Вернул канистру на место, и мы вышли на службу.
Меня назначили старшим в отделении командиров полков и старшим всего цикла обучения. А там ещё учились РП, РСП и т.д. Курсы разные были. Каждый понедельник мне приходилось проверять наличие слушателей и докладывать.
Когда мы познакомились с нашей группой, возникали споры на тему «Какой самолёт лучше всех?». Один говорит Ил-76, другой Су-24 и т.д. Истребители свою технику хвалят…
А я говорю: « Самолёт Ту-22!»
Погудели и разошлись.
Вечером приходим на кухню. Перед этим из канистры налили графин. За столом, как старший групп, я говорю:
- Так, какой лучший самолёт в мире?
Они опять начинают своё.
- Так, все свободны.
Лёша Одинцев, НШ полка из ВТА, всё это знал. Мы с ним учились в академии Гагарина. А тут ещё и на курсах вместе. Он сразу сориентировался:
- Ту-22!
- Сергей Кузьмич, налейте ему рюмку.
К остальным:
- А вы, ребята, берите в библиотеке ИЛЭ Ту-22. Изучайте и будете сдавать мне зачёты по ограничениям и особым случаям.
- Вечером буду задавать вопросы. Кто ответит – поощрение - рюмка. А нет – свободен!
На курсах было только два экземпляра ИЛЭ Ту-22. За них началась драка.
Таким образом, я всю группу командиров полков приучил к тому, что лучший самолёт в мире - Ту-22!
Разнарядка в академию
В своё время в 341 полк пришла разнарядка на одного кандидата для поступления в академию им. Гагарина. Уровень – командир АЭ или зам. командира АЭ.
Васильев – командир первой АЭ и Суздалев – во второй АЭ. Оба вышли уже за возрастной ценз. Соколов Сергей, из 3 АЭ, категорически отказался.
Из заместителей командиров АЭ:
- Казаков - старый был,
- Поповский - тоже.
Оставался только Леонов Серёжа. Я ему предложил поступить в академию. Хороший парень, хорошо летал.
- Тов. командир, зачем мне?
- Серёжа, это перспектива. Ты ещё молод. Не надо мыслить днём сегодняшним и этим гарнизоном.
Какое-то время он отпирался. Потом я его всё-таки убедил. Он поступил.
Учился он хорошо. Там ему предложили остаться на преподавательскую работу. Он стал хорошим преподавателем. Дослужился до звания полковник. Живёт сейчас в Монино.
Мы часто переписываемся, встречаемся. Он меня каждый раз благодарит:
- Спасибо, что Вы меня убедили.
Он бывает в гостях у Василия Васильевича Решетникова, который живёт тоже в Монино и передаёт через него мне приветы.
Мне приятно вспомнить этот случай. Добрая память осталась.
Мары-2
341 полк постоянно принимал участие в различных учениях, итоговых проверках, проверках ПВО разных округов. Все эти задачи полк выполнял с высоким качеством. Лётный состав был сильный. До сих пор мне приятно вспоминать лётчиков, штурманов, операторов. Классные были ребята!
4 октября 1988 года поступило указание отправить три экипажа постановщиков помех на прикрытие наших самолётов Ту-22М3, работавших в Афганистане. Стояла задача перебазироваться в Мары-2 и оттуда выполнять боевые полёты.
Принимаем решение выделить экипажи в составе:
- командира АЭ, Соколова Сергея Михайловича;
- штурмана полка Володя Бастрыков;
- оператора РТСС, Яремчука - нач связи АЭ.
Второй экипаж м-ра Шишко, заместитель командира АЭ, хороший парень.
Зам ком 3 АЭ Владимир Михайлович Шишко
Экипаж командир отряда, м-ра Власова.
Штурман отряда Пётр Михайлович Смирнов
Помощник шт. 3 АЭ Владимир Расщектаев
Эта группа перебазировалась в Туркмению, на аэродром Мары-2 и через 2 дня уже принимала участие в полётах группы Ту-22М3 над территорией Афганистана.
Свою задачу они выполнили успешно. Получили благодарности, награды. Мы их чествовали по возвращении домой.
Подполковник Соколов С.М. вспоминает о нашей совместной службе.
В августе 1986 года после окончания Академии ВВС им. Гагарина в 341 тбап, в гарнизон Озёрное, прибыл подполковник Каширин Владимир Иванович.
Его становление, как заместителя командира полка, совпало с моим, как командира эскадрильи. Могу сказать, что он взял надо мной негласную опеку. Помогал мне в вопросах планирования, особенно в вопросах боевой подготовки, работе с документами.
Но это взаимоотношения были похожи, не как начальник с подчиненным, а как старший товарищ с младшим.
Первым делом Владимир Иванович познакомился с руководящим составом полка, командирами эскадрилий и с лётным составом полка. То есть с теми, с кем предстояло работать рука об руку.
О каждом новом человеке в коллективе складывается первое впечатление.
Первое впечатление о п/п-ке Каширине В.И.: добродушный (конечно не рубаха-парень) очень общительный, знающий и особенно - невероятно деятельный человек. То есть казалось, что он засиделся в учебных аудиториях Академии и требовался выход наружу большого желания творить. Человек очень деятельный, творческий, невероятно трудоспособный.
После первого впечатления о человеке, по прошествии какого-то времени, складывается второе впечатление. В данном случае второе впечатление совпало с первым.
Прошло около 35 лет, и трудно вспомнить все детали службы Владимира Ивановича в 341 тбап, но, тем не менее, большие зарубки в памяти он оставил.
Изначально он хотел поставить себя (особенно в ранний период службы) требовательным и умеющим руководителем. И у него это получалось. Со временем появился авторитет среди лётного, а затем и технического состава.
Что сразу бросилось в глаза – желание летать. Он быстро восстановил лётные навыки и начал «оттачивать» летное мастерство. Как-то раз при составлении плановой таблицы на предстоящую лётную смену он заявил, что подтвердит классную квалификацию в текущем году. То есть, годовую норму налёта он выполнит за 4 месяца. Командир 2 аэ п\п-к Суздалев М.В. и 3 аэ п\п-к Соколов С.М. позволили себе не поверить данному обещанию и были согласны на пари в виде 2-х бутылок коньяка в случае проигрыша спора. На том и порешили.
Владимир Иванович с каждым днём, с каждой лётной сменой прилагал немало усилий, чтобы приблизить свою победу. Что было первично – «классные деньги», вторично - 2 бутылки коньяка, третично – желание победить в споре, или всё сразу? На этот вопрос может ответить только сам Каширин Владимир Иванович.
Апофеоз ситуации настал в декабре месяце, когда и разыгрались поистине шекспировские страсти. И вот как было.
П/п-к Каширин запрашивается на запуск в 3 аэ, для выполнения полёта по маршруту. Через некоторое время производит посадку п\п-к Соколов и запрашивает разрешение у РП зарулить на стоянку, в зону 3 аэ.
В это время руководитель полётов п-к Минаков А.Н. , вероятно чем-то отвлёкся и разрешил руление на стоянку. Зона рассредоточения самолётов имела непроходную рулёжку с одним выходом. И вот тут апофеоз ситуации. Соколов: «Понял, разрешили», через некоторое время Каширин запрашивает «Предварительный». РП уже разобрался в ситуации и запретил Каширину выруливание со стоянки. Трагизм ситуации состоял в том, что самолёт Каширина был последним на стоянке, и ему пришлось бы ждать, пока устранят помеху на стоянке. Маршрутный полет был под вопросом. Оценив обстановку, п\п-к Соколов решает разрулить эту патовую ситуацию с минимальными потерями. Он заруливает на первую же свободную стоянку носом в капонир, но с расчетом, чтобы потом можно было транспортировать самолёт на свою стоянку.
Об освобождении и своём месте он доложил в эфир. Каширин сначала не понял, но потом сориентировался и вырулил. Так п\п-к Соколов сильно подвёл своего коллегу - п\п-ка Суздалева и позволил Каширину В.И. не только выполнить полёт на класс, но и выиграть 2 бутылки коньяка.
Была еще маленькая надежда для комэсок в конце декабря, в последнюю лётную смену.
П\п-ку Каширину не хватало буквально 15 минут общего налёта. Погода портилась, но РП разрешил запуск и выруливание.
Полёт по кругу, 30 минут налёта и класс подтверждён!
Проигранный коньяк Суздалев и Соколов поставили уже в начале следующего года, когда были «подбиты итоговые бабки» налёта на класс. И оный был благополучно и без отвращения распит торжественно в кабинете планирования с другими свидетелями пари.
Благодаря своей большой работоспособности и инициативе, Владимир Иванович отвечал, как сейчас говорят «за несколько блоков жизнедеятельности» 341 полка. Так при грядущей проверке полка по физподготовке, Владимиру Ивановичу была поручена трудная задача – утром проводить физзарядку офицеров. Вообще-то, у лётчиков, в большинстве своём, есть два ненавистных занятия – это парашютные прыжки и утренняя физическая зарядка. Но, пользуясь административным ресурсом и своим авторитетом, у него это мероприятие получилось.
А еще, командир полка, полковник Качармин В.Ф., возложил на Каширина В.И. тяжёлую ношу по организации строительства бани в лётном профилактории в Заречанах. Владимир Иванович собрал бригаду во главе c майором Деревяго Н.Ф., человеком, который разбирается во всём, умеет делать всё, а ещё несколько мастеровых. Баню сделали к осени. Летный состав с удовольствием парился в этой новой бане и благодарили всех, кто руководил и участвовал в строительстве бани.
П\п-к Каширин В.И. прослужил в 341 тбап почти 3 года. И в 1989 году был назначен командиром полка в 203 тбап в гарнизон Барановичи. Вероятно поэтому, он не забывает Озёрное и 341 тбап. При проведении каких либо мероприятий 46 ВА в Озёрном, он всегда находил время пообщаться со своими друзьями и сослуживцами.
Меня в дальнейшем ещё не раз судьба сводила с Владимиром Ивановичем.
В 1995 году я и ещё несколько экипажей прилетели из Тамбова в Бобруйск на Ту-134убл для «поддержания штанов» лётчиков 203 полка. С топливом в те времена было напряженно, летали самолёты Ту-22 М3 редко. Чтобы лётчики хоть иногда чувствовали небо, использовали Ту-134убл.
И вот сюрприз - повстречал там Владимира Ивановича. Он только недавно был назначен на должность заместителя командира дивизии. Неожиданная, удивительно теплая и незабываемая встреча тогда произошла.
Отлетав одну лётную смену, узнаём, что полёты откладываются на неделю. Попросил у командования полка разрешить нам поехать в летный профилакторий на берегу реки Березины. Разрешили.
Пригласил Владимира Ивановича, сказал, что будет уха. «Проверенные» товарищи взяли с собой бредень. Рыбы наловили, уха получилась знатная. Владимир Иванович приехал не с пустыми руками, с подарком -3-х литровой банкой «шпаги». Мы то уже и вкус забыли, а тут такой сюрприз! Он говорил хорошие слова о Ту-22, о Тамбове, о лётчиках. Чувствовалось, что эти слова шли от души.
В начале двухтысячных он, будучи в Тамбове, позвонил мне по телефону. Говорит, что нужна помощь с транспортом- были какие-то дела.
Я повозил его по Тамбову, потом в категорической форме позвал на дружеский обед. Обедали до ужина, пока не выяснилось, что через 40 минут отбывает поезд, который должен его доставить в Москву. Моя младшая дочь поехала нас сопровождать. До сих пор вспоминает прощание однополчан на железнодорожном вокзале города Тамбова.
Встречи ветеранов 341 тбап с участием Владимира Ивановича.
Тут длинная история. Лётный состав 341 полка, после того как отказался принимать украинскую присягу 9 июня 1992 года, собрался в гараже у м-ра Деревяго Н.Ф. (того самого, кто строил баню в лётном профилактории).
Это была 1-я встреча. Затем, когда переехали в Россию, снова собирались. И так каждый год.
Встречи ветеранов 341 полка продолжаются по настоящее время. Выбрали первую субботу июня. Сначала это было 5-6 человек, а в лучшие годы собиралось до 30-40!
Конечно, обзванивали тех, кто был известен, всех, кто когда-то служил в 341 тбап. Не исключением был и генерал-майор авиации Каширин. Когда была такая возможность он приезжал на встречу почти каждый год, хоть на час. Поздравлял своих сослуживцев по 341 полку.
Но однажды он произвёл настоящий фурор. Он сделал для ветеранов 341 полка, ветеранов Ту-22 «царский подарок». Никто такого не ожидал.
Он подарил большую картину в раме - «Ту-22», а еще – целый (в смысле исправности, а не наполняемости) самолётный бак для водо-спиртовой смеси.
Владимир Иванович оставил отзыв о встрече и пожелания всем однополчанам прямо на баке.
Надо было видеть радость и восторг всех присутствующих ветеранов. Это была память о Ту-22, встреча с молодостью!
На площадке царила эйфория.
Артефакт передан в музей 341 полка. Есть еще такой музей. Надо сказать, что умельцы, тут же приспособили бак по назначению: поставили внутрь через люк 3-литровую банку, приспособили из неё шланг и вуаля (как говорят французы) – наливали жидкость, по вкусу похожую водо-спиртовую смесь.
Ну чем не самолёт Ту-22, только без фюзеляжа и крыльев?
Наш постоянный фото - и кинооператор Паляничко С.И. запечатлел эту, поистине историческую, встречу с Владимиром Ивановичем на фоне «бесценного» бака.
Складывается стойкое убеждение, что Владимир Иванович, тяготел к 341 полку, сослуживцам по пгт Озёрное, несмотря на то, что служил в других достойных, заслуженных полках.
Поэтому он каждый год, когда была возможность, встречался с друзьями- однополчанами, если не было такой возможности - он обязательно звонил, поздравлял с очередной годовщиной 341 полка.
Мне вспоминается вот какая ситуация. В те далёкие уже времена, руководящий состав полка читал лекции по марксистско-ленинской подготовке. Но, так как это были времена конца восьмидесятых, то перестройка мЫшления уже произошла. В том числе и соответственное отношение и к старым догмам.
Очередную лекцию политорганы поручили прочитать и п\п-ку Каширину.
Владимир Иванович читает лекцию. Дело было после плотного лётного завтрака. Слушатели занимались кто чем, по принципу Михалкова: кто на лавочке сидел, кто на улицу глядел, Толя спал, Борис молчал, Николай ногой качал. Комэски, никому не мешая, уточняли боевые плановые таблицы.
В один из моментов я расслабился и услышал определение слова «Прогресс». Ни на секунду не сомневаясь, решил внести свою лепту в настоящую лекцию: «Владимир Иванович, а у меня другое определение Прогресса.»
- Слушаю.
- Прогресс, есть констанная экзебиция, тендеция секулярных новаторов, мелиорация экзистента, индивидуума и социала».
Секунд 5 в аудитории сохранялась сонная тишина. Но потом разразился грохот смеха. Разбудили даже тех, кто крепко спал. После такого «неудачного» выступления уже никто не спал.
Владимир Иванович: «Да, такое определение имеет место быть. Спасибо Сергей Михайлович, что разбудили аудиторию»,- как ни в чем не бывало сказал Владимир Иванович и продолжил лекцию.
Вот и сейчас, в силу обстоятельств, Владимир Иванович звонит ветеранам полка во время встречи. Эти звонки всех радуют и воодушевляют. И хотя он служил и в 200, и в 121, и в 203 гв. тбап, командовал 31 дивизией, дослужился до звания генерала-майора авиации, но однополчане и ветераны 341 тбап считают его своим.
Всегда рады с ним встретиться и пообщаться!