Воспоминания инженера по радиооборудованию

полковника ЯШУНИНА Владимира Ивановича

 

Мы готовимся к приёму самолётов Ту-22, но штатного расписания полка и эскадрилий нет. Да мы ещё и не знаем в полном объёме оборудование наших самолётов. Предполагается, что в полку будут самолёты- ракетоносцы и самолёты с комплексом помех. Вот этих самолётов мы и не видели. В Жуковском были самолёты-бомбардировщики и самолёты- разведчики. Оборудование этих самолётов мы знаем.

Я стал продумывать штатное расписание по своей специальности. Мне были понятны штаты по РСО и РНО. Комплекс оборудования защи- ты задней полусферы самолёта тоже вырисовывался нормально. Помехо- вый комплекс изучил в полку только один техник, он и был в полку всего один. Когда я его спросил, что собой представляет этот комплекс, то он ответил:

- Инженер, это что-то невероятное.

Потом я добился от него сути этого невероятного и понял, что для

обслуживания комплекса помех на каждом самолёте должен быть тех-

ник. Инженеры ДА просветили нас и относительно комплекса самолёта-

ракетоносца. И как сказал техник по станции помех: «Это было тоже

что-то невероятное». И он требовал тоже техника на каждый самолёт.

У меня вырисовывалась штатная структура полка по специальности

РЭО. Расписываю всю схему штатной структуры. Подсчитал количество

офицеров, и по моему штату их получилось втрое больше, чем в штатной

структуре полка, обслуживающих самолёты Ту-16. Ну, думаю, такого ко-

личества нам никто не утвердит, но другого выхода нет, оборудование

должно обслуживаться. Штатная структура лежит в письменном столе, и

я к ней всё время обращаюсь. И, сомневаясь в количестве личного соста-

ва, и обосновывая этот штат, я всё время думаю о нём.

Апрель. Получаем самолёты Ту-22 на заводе и перегоняем их на

свой аэродром. 1АЭ сдала самолёты Ту-16 во 2АЭ и 3АЭ. В этих эскад-

рильях количество самолётов немного превышает штатное количество

самолётов эскадрильи.

Лётный состав переучивается на новые самолёты. Полёты в зону,

отработка взлёта и посадки. Летают три самолёта. Замечаний много, от-

казов оборудования не меньше. Полёты идут туго, количество лётчиков,

освоивших самолёт, растёт очень медленно. Ждём спарку и тренажёр са- молёта. Лётчики переучиваются теоретически на заводах, полёты начи- нают в Жуковском на тренажёре, приезжают в Барановичи и начинают летать на боевых самолётах.

В полк пришёл тренажёр самолёта. Его очень быстро ввели в строй. И лётчики начали «летать» на нём. Он позволял выполнять не только взлёт и посадку, но и летать по маршруту и выполнять пуски ракет. Инже- неры тоже пошли осваивать тренажёр. Нам нужно было знать, как ведёт себя и используется наше оборудование в полёте. Если взлёты мы иногда делали успешно, то посадки нам удавались плохо. Из десяти первых по- садок я девять раз «разбился». Потом пошло лучше, но эта цифра была пятьдесят на пятьдесят. Посадочная скорость очень большая, и не успева- ешь смотреть на работу радиооборудования, всё время переходишь от приборов на визуальную схему посадки. Поэтому пришлось следить по приборам, как ведёт РЭО, когда взлёт и посадку делает лётчик.

Тренажёр есть тренажёр, а в реальном полёте ещё сложнее, а если ещё и отказы, но не РЭО, а двигатель или управление, то можно понять, какая сложность в освоении этого самолёта. Мы всегда очень вниматель- но следили за первыми взлётами и посадками лётчиков. Перед ними я снимаю шапку и завидую их мужеству при освоении самолёта Ту-22, осо- бенно первых лётчиков, которые начали летать без самолёта-спарки. Ко- гда полку была поставлена задача освоения самолёта Ту-22, он зареко- мендовал себя как самолёт весьма ненадёжный, разбилось несколько лёт- чиков-испытателей, то из полка не ушёл ни один лётчик. Перевели не- сколько человек по причине малого роста. На самолёты отбирали лётчи- ков с ростом не ниже 170 сантиметров. Впоследствии это ограничение сняли.

Идут первые полёты с нашего аэродрома. Но они были недолгими. На одном из самолётов при испытательных полётах на заводе произошёл серьёзный отказ, и в конце мая на самолётах полёты прекратили. Начали проверять все самолёты и проводить доработки отказавшего узла. Техни- ческий состав 1АЭ начал регулярно мыть самолёты и отлавливать сусли- ков. При этом установили оптимальный состав смеси воды и топлива, от которой быстрее всего выскакивал из норы суслик.

Лётный состав 1АЭ перекочевал к нам на ПУ ИАС и при первой же возможности занимал место в самолёте Ту-16 и выполнял полёт или в ка- честве командира корабля, или на месте правого лётчика. Самолёты Ту-16 сдаём в другие полки и у нас, их осталось 17 штук в двух эскад- рильях.

В августе снова начались полёты на самолётах Ту-22, но снова нена- долго. Отказал другой важный узел, и полёты снова прекратились. В сен- тябре полёты возобновились. С октября и до марта следующего года ин- тенсивность полётов была очень низкой из-за погодных условий. Метео- минимум имел только один лётчик - полковник Болысов, поэтому в слож- ных погодных условиях и ночью не летали.

Получили спарку, теперь переучивание стало интенсивнее. Сен- тябрь, готовимся к первым бомбометаниям. Пять экипажей готовы к практическим бомбометаниям. Предварительная подготовка. Готовим шесть самолётов на маршрутный полёт. Пять экипажей будут проводить бомбометание, а один пойдёт по тому же маршруту, но без бомбометания. 

Со стоянки 1АЭ я ушёл в ТЭЧ, чтобы договориться с на- чальниками групп о выделении дежурных на полёты. Когда с капитаном Волковым просматривали запасные блоки, приехал со стоянки капитан Фонов с отказом 15 блока «Рубина».

Отказ - переход в основную синхронизацию на 10 километров рань- ше, чем положено. С отказом мы сравнительно быстро справились и ус- транили его. Фонов взял блок, отвёз на стоянку и установил его в ком- плект РЛС.

У меня возник вопрос, а если отказ произойдет в воздухе? Заметит ли его штурман? Проверить можно только на тренажёре «Стронций». Вызвал старшего техника тренажёра (он приехал очень быстро) и штур- мана полка майора Сердюка. Я ввёл отказ и начал бомбить. Захожу на по- лигон, веду прицеливание (синхронизацию), переход произошёл на 10 километров раньше, всё включено для сброса бомб, и они сбрасываются на 10 километров раньше, чем положено, а я всё прицеливаюсь. Впечат- ление неприятное. Бомбил несколько раз, конечно, я знал отказ, мог заме- тить его и вовремя выключить «Главный» или не включить его. Но вот бомбит Месков, и он ничего не заметил.

Приехал майор Сердюк. Нахожусь рядом с ним. Он, на боевом кур- се, прицеливается, заранее включает всё для того, чтобы сбросились бом- бы, и бомбы сбрасываются, когда самолёт ещё не долетел 10 километров до цели. Он ошарашено смотрит на меня и даже не может выругаться. На полигоне, на котором он завтра будет бомбить, бомбы упадут в Днепр, где может в это время плыть пароход. Объяснил ему, что произошло, и ска- зал:

-  До устранения заводом этого отказа никаких бомбометаний не будет, я не гарантирую бомбометание в пределах полигона.

Майор Сердюк позвонил старшему штурману полка подполковни- ку Мустафину. Мустафин сказал, что полетим по маршруту, как и запла- нировали, но без бомбометания. Об этом он сам доложит командиру пол- ка. Я позвонил подполковнику Морозову и получил от него почти слу- жебную характеристику, которую воспроизвести на бумаге невозможно. Кстати, о служебной характеристике. Меня с 1960 года аттестуют на дол- жность инженера дивизии. В прошлом году это же сделал и подполков- ник Морозов.

У нас было разрешение, при необходимости, по самолётам Ту-22 докладывать непосредственно в корпус, минуя дивизию, что я и сделал - доложил об отказе подполковнику Мальцеву. А заместителю командира дивизии по ИАС дал шифрованную телеграмму от имени подполковника Морозова.

Самолёты слетали на маршрут без бомбометания. Первое бомбоме- тание не состоялось. На следующий день прилетел старший инженер ДА по РЭО полковник Тимошок и ознакомился с отказом. Сказал, что мы действовали правильно, запретив бомбометания. Полковник Тимошок сразу же вызвал заводскую бригаду, и она очень срочно прилетела и вы- полнила доработку на всех РЛС «Рубин-1А». Мы эксплуатировали «Ру- бин» с 1958 года, но такого отказа не было и не могло быть, так как в «Ру- бин-1Н» была совсем другая система связи с оптическим прицелом.

После выполнения доработок, снова готовимся к полёту на бомбо- метание, теперь уже шесть экипажей будут бомбить. Предварительная подготовка закончена. Всё оборудование исправно.

Утром с подполковником Морозовым и инженерами полка объез-

жаем стоянки. На стоянках Ту-16 всё нормально. Едем на пятую стоянку,

где самолёты Ту-22 готовятся к полёту. Не доезжая до неё, подполковник

Морозов начал давать характеристику радистам весьма нелестную, в том

числе и их инженеру. Я не могу понять, за что получаю досрочную харак-

теристику, их обычно пишут в декабре, а сейчас сентябрь и мы даже не

доехали до стоянки 1АЭ. Смотрю из-за плеча подполковника на самолё-

ты и понимаю, за что он меня тузит. Во время предполётной подготовки

нужно проверить точность выдачи наклонной дальности от оптического

прицела ОПБ-15 на РЛС «Рубин-1А». Шкала дальности находится в бло-

ке 15, а он стоит под обтекателем в этажерке, поэтому все шесть само-

лётов стоят с открытыми обтекателями. При полётах в районе аэродрома

радисты открывали обтекатель тогда, когда РЛС «Рубин» неисправна. Раз

обтекатели открыты, то все самолёты неисправны, так подумал подпол-

ковник. Объясняю ему, что и почему. Вышли из автомашины, он плюнул

себе под ноги и сказал:

- Этих (далее непечатно) радистов никогда не поймёшь. У них, что

исправно, что неисправно - всё едино. И нормальный человек никогда их

не поймёт.

Полёт прошёл нормально, аппаратура не отказала, и все экипажи

отбомбились, но результат был весьма неожиданным и плачевным. По

дальности бомбы упали за 700 метров от цели и точно по курсу захода.

Оценка у всех экипажей - «неудовлетворительно». Все экипажи имели

опыт бомбометания на самолётах Ту-16 с РЛС «Рубин-1Н», и результаты

были выше, чем при бомбометании с РБП-4. Ищем причину отклонений.

Радисты проверяют свои системы, а оружейники - свой прицел, но ничего

не находят. Все считают, что виновата связка ОПБ и РЛС, как всегда было

на самолёте Ту-16.

Снова все шесть экипажей летят по маршруту, но без бомбомета-

ния. Тренируются штурманы и на тренажёре «Стронций». Всё делается

правильно, и результаты бомбометания на тренажёре отличные. Летят на

бомбометание. Результат тот же, только разброс меньше. Бомбы упали

кучнее, но не ближе 700 метров от цели. Я отбиваюсь, что виновата не

связка РЛС-ОПБ, так как на тренажёре всё идёт нормально, на самолёте

всё работает так же, как и на тренажёре. Это отклонение вносится извне.

Выяснить пока ничего не удалось. Сначала прекратили полёты из-за оче-

редного отказа, а затем - осенне-зимние погодные условия. Летали только

в зону.

Набираемся опыта работы на самолётах Ту-22. Результат меня явно

не удовлетворяет. Замечаний в воздухе за год по РЭО около шести сот, а

отказов выявлено на земле около двух сот. В среднем три раза самолёт

летает с оборудованием, которое работает неудовлетворительно, и только

тогда устраняют отказ, заменой деталей или регулировкой. А отсюда

много нареканий на специалистов по РЭО.

Рекордсмены по замечаниям: высотомер малых высот РВ-УМ и си-

стема ближней навигации РСБН-2С.

РВ-УМ используется только при полёте по кругу и посадке. Когда

самолёт летит по кругу (до четвёртого разворота), то высотомер показы-

вает высоту очень хорошо, и никаких претензий к нему нет. Как только са-

молёт сделал четвёртый разворот и пошёл по глиссаде на посадку, высотомер прекращал выдавать высоту. С этим мы разобрались очень быстро.

Оказалось - всё дело в антеннах. Антенны имели узкую диаграмму

направленности, и поэтому на посадке отражённый сигнал не попадал

в антенну и высотомер высоту не выдавал. Казанский завод провёл дора-

ботку, взял антенны, какие стояли на самолётах Ту-16, и всё пришло

в норму. Высотомер заработал нормально.

Другое дело с РСБН. С ним мы разбирались больше года. После

каждого замечания радисты проверяли РСБН с имитаторами и чаще все-

го ничего не находили. Аппаратура работала нормально. Иногда снимали

блоки и устанавливали их на стенд, где проверяли частоты, мощность

передатчика, чувствительность приёмника. Иногда что-то и находили, но

чаще всё работало нормально. Ставим на самолёт. Очередной полёт - ни-

каких замечаний. Следующий полёт, снова замечания по работе системы.

Начинаешь сомневаться, а использовался РСБН в предыдущем полёте?

Экипаж не спросишь! Летаем только в зону. Предположили с капитаном

Высоцким, что самолёты, идя из зоны, снижаются на большой дальнос-

ти от аэродрома, поэтому пропадает связь с наземной системой РСБН-2Н

из-за отсутствия прямой видимости. Пошёл к старшему штурману и по-

смотрел профиль полёта и схему выхода самолёта на дальний привод из

зоны. Расчёты показали, что самолёт не выходит из зоны прямой види-

мости антенн наземной РСБН-2Н. Предположение выхода самолёта из

зоны действия системы не подтверждается. Но количество замечаний от

этого не уменьшается.

Летят три самолёта последовательно один за другим в одну и ту же

зону, и у всех самолётов одно и то же замечание. По теории вероятности,

один и тот же отказ на трёх самолётах маловероятен. (Пример с ПРС-1 это

опровергает). Но на земле все самолёты проверили с имитатором, работа-

ет система нормально.

Возникло предположение, что неблагополучно с диаграммой на-

правленности в наземной системе. С инженером наземной системы по-

садки инженер-майором Гостевым у меня были очень хорошие отноше-

ния, мы с ним встретились и обсудили возможные варианты отказов.

Сошлись на том, что наземную систему РСБН необходимо облетать

и проверить диаграмму направленности. Мы предположили, что в систе-

ме имеются провалы в диаграмме направленности, поэтому так и работа-

ют самолётные РСБН. Инженер наши соображения доложил вышестоя-

щему начальству и запросил прислать самолёт-лабораторию. Самолёт-

лабораторию прислали и в течение нескольких дней облетали наземную

систему. Факт провала диаграммы направленности подтвердился. Кое-

что в наземной системе подправили, и самолётные системы РСБН зара-

ботали лучше. Быстро сказка сказывается, но не так быстро дело делает-

ся. Эпопея с РСБН закончилась в октябре 1963 года.

В конце августа получили указание: до 1 октября доложить опыт

освоения Ту-22. В записке нужно изложить: практическое освоение,

встречающиеся трудности, характерные отказы и неисправности, сроки

готовности, штатная структура. Схемы и графики представить на четы-

рёх стандартных ватманских листах.

Собрал офицерский состав по специальности и довёл до них данное

указание и необходимость доложить в конце сентября.

Практическое освоение могут дать специалисты 1АЭ и группы

ТЭЧ.  Трудностей  по  макушку.  Выявились  отказы  и  неисправности,

связанные с самолётом. Это касается разрушения монтажа в блоках

«Рубин-1А». Блоки находятся в этажерке впереди кабины, имеют боль- шие нагрузки из-за вибрации передней стойки шасси, что приводит к раз- рушению эбонитовых планок узлов. Эксплуатируем без года неделю, а отказы исчисляются десятками.

О сроках готовности речи идти не могло, так как у нас самолёты- бомбардировщики и разведчики, которых в полку не будет.

Штаты. Это самый больной вопрос. Непродуманность штатного расписания по специальности РТО на Ту-16 привело к тому, что специа- листы по РЛС РБП-4 не вылезали из аэродрома, а ПРС-1 почти все были неисправными. Над штатом я работал весь год, то, доставая схему, то, снова укладывая её в ящик стола.

В конце сентября все специалисты были собраны, и я дал слово по этим вопросам начальникам групп и всем желающим. Многого от них я не услышал, так как с каждым начальником я предварительно все эти вопросы обсудил с глазу на глаз. Меня интересовало, какая будет их ре- акция на предложенный штат. Когда они увидели схему штатного распи- сания полка по специальности, а её я никому не показывал, то просто ах- нули и сразу же почти все закричали, что нам никто не утвердит эти шта- ты. В этом и у меня вначале были сомнения. Я попросил их успокоиться, хорошенько посмотреть на схему и предложить то, что не устраивает их, выступить и обосновать, нужен данный специалист или нет, нужна груп- па или нет. Дал полчаса на размышления. Почти все столпились у доски возле схемы штатного расписания. После начались бурные прения. По- сыпались предложения, которые я опровергал, или с которыми соглаша- лся. Штатное расписание по специальности одобрили, высказав мнение в том, что вряд ли их утвердят. Это сомнение витает у всех специалистов: от техника до инженера корпуса.

Своё видение штатов по специальности РЭО ещё весной, когда только начали получать самолёты Ту-22, я показал инженеру дивизии майору Бориско и инженерам ОТБАК подполковникам Мальцеву и Вих- ляеву. Они посмотрели на моё штатное расписание весьма неопределё- нно и сказали примерно так:

- Это абсурдно, чтобы эти штаты нам утвердили.

Доказательств в защиту этого штата от меня не требовалось. Дожи- вём - увидим. Может быть, и утвердят этот штат.

Дополнительно написал о снабжении полка стендовым оборудова- нием и КИА. У нас всё ещё не было комплекта «Рубин-1А», который су- щественно отличается от комплекта на самолёте Ту-16. А об обеспечении измерительными приборами, которых требовалось 299 комплектов, как общего пользования, так и специального назначения и говорить не прихо- дится. Количество единиц КИА в полку должно быть немного больше 400.

Указание было выполнено в срок, документы отправил.

Открыть книгу ЯШУНИНА В.И. (первоисточник)