Шукшин Валерий Степанович

 ВОСПОМИНАНИЯ

            Родился я 5 февраля 1930 года в городе Саранске. С четырёх лет проживал в Подмосковье и Москве. В Подмосковье пошёл в первый класс и перед войной окончил четыре класса школы. Начало войны застало меня в Москве на сельскохозяйственной выставке, где мы с ребятами услышали в 12 часов дня выступление Молотова.

            16-17 ноября 1941 года мы с мамой были эвакуированы в село Могилки, Кузнецкого района, Пензенской области, население которого составляли татары. Мама работала в детском саду, который был эвакуирован вместе с авиазаводом из Подмосковья. В одном эшелоне везли станки, оборудование, рабочих и детский сад.

            Навстречу нам шли составы с техникой, боеприпасами, продуктами и военнослужащими, поэтому часто останавливались, и до места назначения доехали только через 10 суток. Пропускали нас в последнюю очередь, но снабжение было хорошее, и ехали в вагонах-теплушках. Везде, где останавливались, нам выдавалось горячее питание.

            Прибыли в Кузнецк. Переночевали в какой-то школе, а утром выехали в село Могилки. Детский сад существовал до 1942 года, а потом родители разобрали своих детей по домам, и мы с мамой вернулись в Кузнецк, где пробыли до февраля 1944 года.

            Потом нам разрешили вернуться в Москву, для чего требовался специальный пропуск или удостоверение. С тех пор проживали в Москве на 3-й Мещанской улице, рядом с Проспектом Мира и ботаническим садом на Грохольском переулке. Там я окончил школу рабочей молодёжи, а до того поступил в сороковое авиационное ремесленное училище при авиазаводе №45. В училище мы выполняли военные заказы для авиации – делали инструменты и гордились этим.

            В 1946 году я окончил ремесленное училище с отличием, где был присвоен высокий пятый разряд. В школе рабочей молодёжи окончил шестой и седьмой классы, также с отличием, и поступил в авиационный техникум им. Годовикова.

            Был зачислен в третий Московский аэроклуб на отделение пилотов, в котором обучался до окончания техникума. В аэроклубе летал на самолётах Ут-2 и По-2. Естественно, что после аэроклуба решил поступить в военное лётное училище, но с первого захода не прошёл медкомиссию по причине превышения роста на целый… сантиметр!

            С плохим настроением вернулся в клуб к инструктору и рассказал о своей печали, на что он ответил: « Вот, горе-то великое! В другой раз будь умней, присядь чуть-чуть и всё будет нормально!» Так и сделал, при поступлении в 1951 году в Балашовское лётное училище. Поступил.

            Приняли присягу, начали заниматься. И вдруг, всех переводят в Умань. Оказалось, что со всех училищ собрали курсантов, которые окончили аэроклубы и направили их в Умань – решили сделать ускоренный выпуск. Начали летать на Як-18, а затем перешли на Ил-4, которые после войны были с изношенным ресурсом.

            Случилась авиакатастрофа, полёты на Ил-4 были отменены, а самолёты сняты с вооружения. В результате, перед самым окончанием училища пришлось всем переучиваться на Ли-2. Обучились и ждём госэкзамен. Это было в 1953 году. Напрасно ждали. К назначенному сроку пришла команда – всех направить в Энгельс и переучить на Ил-28.

            Приехали в Энгельс… Ходили строем, ходили строили, подметали, а полётов всё не было. Наконец-то начали переучиваться на Ил-28. Начали в Энгельсе, продолжили в Тамбове и Мичуринске, а завершили в Тамбове. Вот так «ускоренный» годичный выпуск затянулся на четыре года!

            Окончил училище в 1955 году с отличием и правом выбора будущего округа службы. С «правом выбора» получилась тоже юморная история… Начальник училища построил 150 выпускников и говорит: «Первые дипломы я должен вручить отличникам, а их у нас – четыре. Однако, все они запросились в центральные округа! А что, все остальные – хуже?» Сказано – сделано. Вот так мне достался гарнизон Обозерский в Северном округе. Это между Архангельском и Вологдой. 

            В гарнизоне была построена только ВПП и больше ничего. Грязь, отсутствие электричества, бани и общая неустроенность создавали отрицательную картину. Правда, было несколько домиков для начальства и лётная столовая. Прибыв в часть вместе с другом, доложили командиру и получили трое суток на обустройство.

            Первым делом, пошли в деревню около железнодорожной станции Обозерская. Между домами были проложены деревянные пешеходные мостки. Чуть оступился и в грязь! Обошли все дома, но так и не смогли найти место для проживания. Всё было занято. Ближайшие деревни находились в 20-30 километрах. Пришлось какое-то время ютиться по разным «углам».

            В Обозерской прослужил я 5 лет. Был лётчиком, старшим лётчиком, командиром звена, НШ эскадрильи-адъютантом. Дважды наша часть попадала под сокращение штата. Во второй раз – разогнали окончательно. Так на весь Северный округ остался один авиационный полк – в Мончегорске. Вот туда и направили меня в 1960 году для дальнейшего прохождения службы.

            Мончегорск был вполне обустроенным гарнизоном – с домами, электроснабжением и всеми необходимыми благами цивилизации, в том числе и телевидением. Жаль только, что полк, в котором я стал служить, просуществовал один год и полёты были прекращены. Прибыли представители «ракетчиков» из РВСН и предложили лётному и техническому составам перейти на службу в РВСН.

            Техники согласились, а мы – лётчики отказались, за что вскоре были сняты с довольствия. Спасло лишь то, что нам назначили усиленный продуктовый паёк №7. По закону, нас должны были уволить с военной службы, но этого не случилось. В течение года держали в неведении, полётов не было, самолёты уничтожили. Последние боеспособные самолёты были безжалостно разрезаны за десять суток и вывезены на металлолом…

            В конечном итоге, нас приняла под своё «крыло» Дальняя авиация. Я в это время учился заочно в Монинской академии и на местных курсах шофёров в Мончегорске. Наконец пришло долгожданное известие: всем желающим, необходимо срочно подать рапорт на переучивание в Дягилево на Ту-16. Согласились единогласно. Условие было такое: лётчики, старшие лётчики и командиры звена становились правыми лётчиками на Ту-16. Остальные – командирами кораблей.

            Я попал в категорию командиров кораблей, имея 2 класс.

            Приехали в Рязань. Окончили курсы, и меня распределили в Бобруйск, где был назначен на должность командира корабля. Через год стал командиром отряда, зам.комэска, комэска.

            Служил в 111 ТБАП и 200 ТБАП. Пришлось оставить учёбу в академии, так как сложно было совмещать боевую работу, службу и учёбу. Прошло время, и я поступил в Ленинскую академию (ВПА) на военно-воздушный факультет. Завершил обучение, находясь в Бобруйске, после чего был вызван в политуправление Смоленского корпуса на собеседование. Там однозначно дали понять, что в случае моего отказа от политработы, так и останусь на должности командира эскадрильи.

            Согласия не дал, ответив: «Я не замполит, а командир». В результате попал в «жернова» и опалу. Только с приходом в политуправление корпуса Клёцкина, мой ответ позабылся и опалу сменили на милость.

            Так, в 1968 году я стал заместителем командира 203 ТБАП в Барановичах. Командиром 203 ТБАП был назначен Долгих А.В. Лётчиком он был отличным и требовательным командиром. Рисковал обдуманно. Запомнилось, как однажды попросил меня выполнить для высокого руководства показательный полёт на Ту-22 с какой-нибудь «изюминкой». Ну, я и выполнил стремительный взлёт с эффектной «горкой» и проходом. Гости были удовлетворены, а Долгих после их отъезда спросил, как это мне удалось так красиво сделать, просил повторить. От повтора отказался, выслушав мой рассказ. Подобный полёт опасен, так как требует вывести самолёт на пределы его крайних возможностей по перегрузкам. 

            После ухода Анатолия Васильевича на повышение и по его рекомендации, я принял командование полком.

            На историческом фото в декабре 1970 года в г.Барановичи собраны следующие личности.

            В 1-м ряду слева направо Балыков , Королев Ю.В., Шукшин В.С., Безбоков В.М., Вахнов В.С., Долгих А.В., Жиляев Р.П., Куприненко  , Лебедев .

            Во 2-м ряду слева направо Плющев О.Г., Костин Ф.П., Изнов А.Т., Высоцкий В.С., Бобоха М.И., Грезе , Гурьков П.М., Семенков Л.Т., Хомчич М.И., Заверняев Л.И., Денисов В.В., Кичирев Л., Немчевский С.Э., Кошель , Герасимов Г.В.

            В 3-м ряду Бизинков В.И., Николаев В.И., Ульянов П.В., Слишанов С.С., Нестеров К., Белонощенков Ф.П., Пронин , Боголепов Н.А.

            Находясь уже на должности заместителя командира дивизии, примерно в 1970-1971 году, мне поручили возглавить создание Центра по переучиванию арабских лётчиков на Ту-22 в Зябровке. Куратором был Безбоков В.М. Центр создавался временно на 1 год, а просуществовал на деле 20 лет, из которых первые 8 лет Центром руководил я.

На следующем фото представлены командир 290 ОДРАП полковник Асеев А.В. и  начальник отдела боевой подготовки ДА Главного Штаба ВВС Шукшин В.С.

             Параллельно занимал должность начальника лётного отдела штаба Дальней Авиации (ДА). Позже, возглавил боевую подготовку ДА в ГШ ВВС.

            Сложностей, при обучении арабов технике пилотирования на Ту-22, хватало – это не столько язык общения, сколько слабая техническая подготовка второй и последующих групп обучающихся. А вот первая группа состояла из знающих дело лётчиков. Однако, терпение и труд приносили положительный результат.

На этом фото начальник УАЦ 290 ОДРАП, полковник Шукшин В.С., вместе с инструкторами, преподавателями и курсантами военного института, которые были переводчиками. 

            Как-то, будучи старшим по команде, мне пришлось перегонять несколько Ту-22 из Ирака на авиазавод в Казани для выполнения ремонта. За день до вылета, один из участников группы наших специалистов оказался без документов, которые задерживали в посольстве, но обещали непременно выдать перед отлётом. Специалисты должны были взлетать на транспортном Ан-24 сразу за нами. Я поверил, но документы в час вылета так и не вернули. Оставлять парня одного на чужбине не хотелось, а время вылета всей группы из-за него никто из руководства не разрешил бы переносить.

            Недолго думая, принял решение: посадить горе-специалиста вместо оператора и вывезти (Ту-22 не досматривались при вылете, а в транспортный Ан-24 пускали строго по документам). Своего оператора, естественно с документами, отправил на Ан-24. Нормально взлетели, и скоро вся группа была на родине. Прошло время, документы вернули, и выяснилась причина их задержки. Оказалось, что специалист купил в местном магазине радиоприёмник, а продавец, исполняя требование закона, поставил штамп о продаже в его документы. Вывоз радиоприёмника требовалось задекларировать и оформить, для чего требовалось  дополнительное время и документы покупателя.

            Завершил службу 1 января 1987 года.

            За годы службы отмечен многими наградами, но наивысшей считаю «Заслуженный военный лётчик СССР». Кроме того, награждён орденом Красной звезды и "За службу Родине" 3 степени.

            О том, что связал свою жизнь с авиацией – не жалею, а горжусь. Горжусь тем, что при моём руководстве звеном, отрядом, эскадрильей, полком и Центром не случилось ни одной катастрофы. Горжусь тем, что служил с Владимиром Михайловичем Безбоковым и многими другими настоящими лётчиками, порядочными людьми.

            В настоящее время проживаю в Гомеле (Беларусь).

О родителях и не только…

Мама и отец родились в Пензенской области в многодетных семьях.

Мама – Мария Васильевна, 1901 г.р. Кроме неё в семье было ещё 5 детей. До революции окончила гимназию и большую часть жизни посвятила воспитанию детей в садах, будучи инструктором.

Отец – Степан Петрович, 1894 г.р. из крестьянской семьи. Кроме него, самого старшего, в семье было ещё 9 детей. Жили неплохо, потому что добросовестно трудились на земле. Дед хотел, чтобы сын Степан стал священнослужителем, но Степан выучился на агронома.

            Так случилось, что жизнь забросила моих родителей в Казахстан под Алма-Ату в Бельбулак. Там, в 35 лет отец переучился на бухгалтера, так как возникли проблемы с ногами, а работа агронома требовала постоянной ходьбы по полям. Перед войной наша семья переехала в Подмосковье, а затем в Москву. Из-за болезни ног, отец не был призван на фронт в действующую армию, но был задействован на трудовом фронте под Смоленском. Рыл окопы, создавал рубежи обороны для наших отступавших войск.

            Когда мы с мамой вернулись в 1944 году из эвакуации, то нашли отца в больнице, измождённым от тяжёлого труда и опухшим от голода. Забрали его домой и первое время, пока не получили карточки, кормились тем, что я выменивал махорку на хлеб и продукты. Мешок махорки мы с мамой привезли из эвакуации. Мой старший брат, 1923 г.р. был на фронте.

            После войны отец работал до самой пенсии старшим бухгалтером-ревизором в Министерстве среднего машиностроения.

Примечание редактора

  Воспоминания были записаны при личных встречах и согласованы с автором