Сапронов Руслан Дмитриевич

Как я сказал, я её видел в записи, традиционно, перед теоретическим переучиванием на Ту-22, нам обязательно показывали фильмы о происшествиях на взлётах и посадках в нашем полку, конечно, та посадка затмила все другие случаи.

Я писал как экипаж подошёл к полосе.... самой катастрофы не видел, тогда я учился ещё на 2-м курсе ВВВАУШ и то что я напишу об этом происшествии, собрано мной со слов очевидцев и просмотра плёнки события.

Вот, что мне известно: были учения, экипаж возвращался с полигона авиации КЧФ Свободный Порт, доклада о сбросе бомб не прозвучало, это несколько усугубляло положение при спасении экипажа в горящем самолёте, но всё равно, техники, несмотря на это обстоятельство, не медля бросились экипажу на помощь.

Итак, самолёт перед касанием ВПП основными стойками, неожиданно "клюнул" носом к полосе, коснувшись передней стойкой бетонки, она не выдерживает, складывается, самолёт падает на нос, на большой скорости его заносит вправо, ложится на правое крыло, оно крошится и несётся на правом борту почти поперёк полосы, начинается пожар, в баках около 10-ти тонн керосина.

Когда я смотрел этот момент - после переворачивание набок 57-го борта съёмка захватывает панораму брюха самолёта, я обратил внимание, как дрожат основные стойки шасси, это было похоже на судороги ног подстреленной на бегу лани. Но это эмоции, самолёт объят пламенем, как мне рассказывал зам инженера 1-й АЭ м-р Фамбулов Владимир Кузмич, техники быстро собрали аварийную бригаду добровольцев, самолёт горел, несмотря на это, на тягаче подъехали к кабине,зацепили, оттащили её подальше, начали вытаскивать ребят.

От Голофаева осталась обугленная головешка, парень сгорел полностью, сидел через перегородку от 1-го топливного бака, Обгорел и Сапронов, но не так, как оператор, а вот штурман Филипповских был без повреждений, думали, что жив, когда вытаскивали из кабины выдохнул, но Виктор Иванович был мёртв, видимо задохнулся от угарного газа от горящего керосина....

Почему я думаю, что у Сапронова был приступ, он не выпустил тормозные парашюты, мне кажется, что этот навык у лётчика отработан до автоматизма и в такой ситуации, после даже (и тем более такого) приземления, он должен был их выпустить. Но это моё личное мнение, здесь я его впервые озвучиваю...

Слева направо: лётчик - Сапронов Руслан Дмитриевич, штурман - Седов Виктор и стартех Долгов Юрий Георгиевич

командир отряда Сапронов Руслан Дмитриевич, штурман отряда Седов Виктор Николаевич, помощник штурмана Аэ по разведке Голофаев Генрих Михайлович

М-р Штирц и м-р Сапронов

Вспоминает п-к С. Кетько

Я был зам по п/ч. ком 2 аэ Сидоров В.И. - в отпуске, зам ком аэ Кудряшов в госпитале, нш - назначен, но еще нет приказа, зам по ИАС тоже, Сапронов Р.Д. ком. отряда - исполняющий обязанности ком аэ.

Шли учения, мы с Мамаевым уже слетали по учению и я на старте играл до вылета в шахматы с Русланом Дмитриевичем , он меня обучал и обычно даже с форой ферзя выигрывал, а в этот раз проиграл, похвалил.

И пошел на вылет, я прводил его. Кстати я пытался его сфотографировать, но он отказался - "нельзя".

Я: " а мы фотографировались", он: "ваши проблемы".

Я обошел старт, пообщался с техниками, собрал информацию для поощрений, зашел в стартовый домик и разговаривал с прапорщиком Загоняевым. Мы с ним всегда вместе оформляли "наглядину".

В это время сказали , что Сапронов идет на посадку. Вышли смотреть. Да, он подошел высоковато и опускание носа шло плавно и без видимых... ну.. удар передняя стойка ушла. По замерам улетела на 1310 м, в район третьей аэ.

Самолет плавно так, как в замедленном кино переворачивается на спину и загорается. Мы с Загоняевым и некоторыми техниками побежали к месту катастрофы, туда уже гнали пожарка и машина АСС, но первым туда (я потом узнал) прибежал Саша Штирц - ПРП.

Он пытался вскрыть кабину, да нечем, все заклинило. Он говорил, что, вроде, слышал крики штурмана Виктора Ивановича Филипповского. Мы бежим и начались рваться СКГ и снаряды. Загоняев делает мне подножку и валится на землю со мной.

- Зачем?

- Так снаряды рвутся!

Действительно, один матрос-пожарник получил осколочное ранение. Я встал и прибежал. Подъехало командование, трактор оттащил кабину.

НачПО Валерий Сергеевич Яшин, подозвал меня и говорит: "иди к семьям, твое дело сообщать"...и я пошел...

Жёены Руслана Дмитриевича и Виктора Ивановича надо сказать, очень выдержанно встретили сообщение, истерик было. Голофаев Генрих - оператор, был холост.

На следующий день прибыла комиссия из Москвы и КБ. Генерал Юрганов Л.Б. сразу так поздоровался со мной: "Что, замполит, угробил экипаж?" "Так точно"- ответил я. "Как?" Я и сказал про шахматы. Самолет-то такой, что требует концентрации всего организма, а Руслану двух секунд не хватило - отпустить и сново взять штурвал на себя.

Женщина-конструктор по ОДС штурвала выступала и говорила об этой его особенности. Но многие товарищи мои, в том числе и С. Бутковский и А. Штирц считают возможной причиной попадание в отсек "Ветер" постороннего предмета - отвертки, застопоревшей РМ.

Я до училища получил удостоверение механика авиационного и мне как-то не по себе верить в потерю учтенного инструмента...хотя, ведь её нашли на месте сгоревшего самолета.

Нам в течении недели до похорон и после, несколько раз показывали видеосъемку катастрофы и каждый раз: "Ну же Руслан, нууу."

Поминали их, как завещал Руслан, с гитарой Саши Мамаева и песнями, которые он любил, Через неделю после похорон начПО - сам летчик, собрал нас и говорит, надо летать. Ведь, если война, сидели бы вы на земле?

И В.Ф. Иванов, ком полка, вылетел первым и мы в этот же день и другие. Все же это время - это настоящая жизнь, это самолет, который я помню и люблю и особенно всех своих товарищей. Особенно Гребешкова и Мамаева, Кислова и Александрова, Штирца и Волокитина, Колотилина и Юрина, Акопяна и Яшина, Москалева и Яскина (прости), Сидорова и друга Бутковского и друга Михеева, Гречухина и Стасенко, Грязева и Лугового, весь родной 30 одрап.

Летал я с Гребешковым, Брюховецким, Мамаевым, Дудкиным... Жизнь... остались только мемуары...

Меню