Грязев Пётр Кузьмич

 

штурман корабля Ту-22Р

военный штурман 1-го класса

штурман полка в 30 одрап

майор

 

В конце июня 1971 года в экипаже лётчика майора Кучина Александра Константиновича, штурман - старший лейтенант Грязев Пётр Кузьмич, оператор - Барнышев Валентин ночью отказал двигатель над морем. Ночью в сложных метеорологических условиях (далее - СМУ) они вышли на свой аэродром и нормально произвели посадку.

 

Из воспоминаний командира корабля майора Кучина Александра Константиновича:

«…Синяя лампочка сигнализатора срабатывания одной из систем вспыхнула на приборной доске пилота неожиданно. Я почти инстинктивно взглянул на указатель давления масла левого двигателя и успел заметить, что стрелка прибора торопливо поползла вправо и, метнувшись далеко за отметку предельного допуска, безжизненно упала на ограничитель.

 

В это же мгновение раздались хлопок и сильный взрыв. Отблеск пламени, отразившийся от экрана, образованного облаками, метнулся по стёклам приборов. Самолёт резко тряхнуло, и он накренился. Рука пилота мгновенно взлетела к стоп-крану левого двигателя.

 

Всё это произошло так быстро, что никто из экипажа не успел сказать ни слова. Уже когда подача топлива к левому двигателю была полностью перекрыта, в наушниках раздался голос оператора лейтенанта Барнышева Валентина: «Командир! В районе левого двигателя вижу искры и пламя!»

С момента срабатывания лампочки сигнализатора до полной остановки двигателя прошло всего лишь около пяти секунд. Быстрота реакции пилота и предрешила во многом успех схватки авиаторов со стихией.

Мгновенно перекрыв подачу топлива в раскалённый неисправный двигатель, Кучин предупредил возможность самовоспламенения. Но это было выяснено лишь после посадки.

Кучин доложил руководителю полётами об отказе двигателя и своих действиях. И тут же пришлось с силой «давать ногу», то есть, почти до упора нажать педаль управления рулём поворота и с помощью энергичных движений штурвалом выравнивать теряющий скорость самолёт (накренившуюся машину начало разворачивать в сторону отказавшего двигателя). Дав правому, исправному двигателю полные обороты, Кучин приказал экипажу «Зачитать карту!». Это означало, что штурман будет по специальной карточке перечислять порядок действий членов экипажа в так называемом «особом случае».

 

Неторопливо, чётко выговаривая каждое слово (спешка может привести к путанице), штурман - старший лейтенант Грязев Пётр Константинович, зачитал пункты карты, а оператор и командир докладывали о выполненных операциях.

Тяжёлая машина стала неуклюжей, менее послушной. Одновременно с работой с педалями Кучину приходилось компенсировать крен самолёта элеронами. Усилие на штурвал всё возрастали. Подраненная машина хоть не охотно, но подчиняется лётчику.

Чтобы облегчить работу командиру экипажа, штурман старший лейтенант Грязев очень внимательно следит за курсом, скоростью, высотой и подсказывал командиру, когда, где и как маневрировать. Оператор Барнышев ещё при «чтении карты» выключил генераторы остановившегося двигателя, второстепенные приборы и агрегаты (необходимо было уменьшить потребление электроэнергии).

 Всё ближе родной аэродром…

 По мнению специалистов, посадка скоростного воздушного корабля с одним работающим двигателем была выполнена «чище», чем большинство обычных, оцененных самым высоким баллом. 

 

За это им была объявлена благодарность от командования.


Справа штурман Грязев Петр Кузьмич, командир Зверев и оператор Яковенко Евгений Андреевич

 

 

Лётный состав 30 одрап слева направо Шаповалов Виктор, Бортнюк Владимир Феофанович, Куксин Виктор Сергеевич и Грязев Петр Кузьмич